Из глубины веков

По долгу службы автору этих строк довольно часто приходится бывать на борту люксовых яхт. Но никогда ни на одной из них я не отмечала такого внимания со стороны окружающих, какое сравнилось бы с интересом, проявляемым к ладье «Варвара» — кто бы ее ни увидел.

Просмоленные борта, разномастные уключины, массивные вальковые весла, деревянная мачта, ванты из пеньковых веревок и потертый льняной парус. Когда такое судно появляется на фарватере, капитаны встречных буквально протирают глаза. И обязательно подходят поближе, а то и круги начинают нарезать вокруг этого чуда, чтобы рассмотреть получше. Все тянутся за фотоаппаратами. Ладья действительно выглядит так, будто явилась откуда-то из глубины веков. Между тем это вовсе не съемки фильма, не декорация. На борту «Варвары» сидят обыкновенные мужики, заняты они рутинными навигаторскими делами: кто на руле, кто со шкотами управляется, если же ветра нет, достают огромные весла и принимаются грести: «и-и-и-раз!.. и-и-и-раз!» — слышится команда. Для них это обыкновенная тренировка, каковые Борис Сизанов, капитан и владелец лодки устраивает на Клязьминском водохранилище каждое воскресенье.

Впрочем, в полноценном историческом антураже «Варвару» тоже частенько можно увидеть, когда ее приглашают на реконструкторские фестивали (география от Подмосковья до Петрозаводска). На такие мероприятия Борис вместе со своими матросами облачается в средневековые рубахи, и лодка возит воинов в железных доспехах, щиты по бортам, бряцание мечами, пальба — все как положено.

Подобные виды активного досуга — когда объединяются и парусно-гребной спорт, и своеобразный туризм с дальними походами, и реконструкторская работа, и экзотическое развлечение — сейчас очень популярны в Европе, особенно в скандинавских странах. Энтузиасты строят реплики старинных кораблей и лодок, устраивают на них регаты или даже длинные морские переходы, организуют разного рода исторические фестивали, словом, воссоздают мореходные реалии предков. Применение современных технологий считают «неспортивным», цель как раз поставить себя на место древнего судостроителя, моряка, «побывать в их шкуре». Поэтому работают топорами, честно натирают мозоли на веслах, мокнут под дождем в холщовых капюшонах — и счастливы: для них это получается не просто поход на лодке, а настоящее путешествие на машине времени. Видимо, изнывающие от избыточного комфорта современной цивилизации горожане испытывают острый недостаток такой вот сенсорной информации.

Обо всем этом Борис рассказывает, ловко затягивая веревочное крепление форштага — каждый раз перед выходом на «Варвару» нужно ставить мачту, растягивать ванты и штаги. У человека, имеющего дело с современным парусным спортом, где царствуют высокие технологии, пеньковый такелаж поначалу вызывает недоверие. Но ветер достаточно свеж, шестеро гребцов выводят лодку на открытую воду, к топу мачты поднимают рей с прямым парусом, и «Варвара» бежит неожиданно резво: «Яндекс-навигатор» показывает 12 км/ч. По ощущениям, ходкая и послушная.

Десятиметровая лодка из еловых и сосновых досок весит тонну. Киля нет, формы носовой и кормовой части одинаковые, зауженные для разрезания невысокой и короткой волны. Рулевое весло боковое. Восемь увесистых вальковых весел в походном состоянии сложены вдоль бортов. На «гребной тяге» лодка идет в среднем 4–5 км/ч, максимум 7–8 км/ч. А скорость под парусом зависит от силы ветра и курсового угла (острыми курсами под прямым парусом не ходят). Зафиксированный максимум достигал 18 км/ч, но такая скорость, по словам Бориса, является полным экстримом и развивалась при попутном ветре силой более 8 м/с. В среднем скорость под парусом составляет 4–12 км/ч. Есть подвесной мотор, иначе ГИМС не выпустил бы.

К какому классу можно отнести это судно? Борис классифицирует «Варвару» как «малую ладью». И рассказывает: «Когда задумал постройку, то начал изучать русский Север. Больше всего меня вдохновила шитая кольская шняка, однако стопроцентно подходящего прототипа того, что я хотел, не нашлось. Поэтому многое взято от традиционных поморских лодок, например, конструкция уключин, устройство такелажа, а в остальном исходили из предстоящих задач. Я планировал ходить в дальние походы, отсюда требование: лодка должна быть транспортабельна и умещаться в габариты стандартного трейлера (длина не больше 13 м, ширина 2,5 метра). Получившаяся длина 10 м объясняется тем, что лесопилка поставляет доски длиной 6 м, плюс примерно по 2 м добавили изгибы кормового и носового штевней. Обводы нарисовали сами. Не хотелось перебарщивать с высотой бортов, чтобы лодка получилась относительно легкой. С другой стороны, борта должны быть достаточно высокие, чтобы иметь возможность перейти на лодке, например, Онегу и нас не захлестывало бы водой. Да, конструкция напоминает северную шняку, но у шняк носы сильнее задраны и борта повыше, ведь на Белом море и волны посущественнее. Ходили там, к слову, в основном не на веслах, а под парусом, поскольку отлично знали местные течения, ветра и пользовались этим. Экипаж был немногочисленным. А у меня судно парусно-гребное, в команде 8–10 человек».

Борис нашел в Петрозаводске мастеров, которые владели старинной технологией шитья судов вицей (еловым корнем) и лично принимал участие в строительстве. Лодки такого уровня реконструкции в России сейчас нет ни у кого. Были опасения — а если понадобится ремонт? Как справиться со столь диковинным судном без мастеров-то?

«Варвару» спустили на воду 1 августа 2011 года. В первый же выход неопытные мореходы попали в шторм, налетели на камни и разбили лодку. И вот когда пришлось самостоятельно разобрать примерно половину корпуса и заменить набор новыми досками, вопрос с эксплуатационным обслуживанием решился сам собой. Лодку вернули к жизни за девять дней. Науку древних корабелов освоили, что называется, на практике. Теперь Борису и его команде по силам ремонт любой сложности. Каждую весну корпус «Варвары» отскабливают и смолят, заделывают щели, борта внутри красят суриком, латают паруса, чинят такелаж.

«Кстати, — интересуюсь, — а как удалось набрать людей, экипаж? Реконструкторы обычно заняты своим внешним видом, одеждой, антуражем, мало кто из них под парусом согласен ходить, а не кататься. А яхтсменов на такую лодку поди не заманишь, уж слишком она… другая». В ответ Борис смеется: «Да, поначалу были проблемы. В первый поход, когда разбились, несколько человек мы буквально заманили, пообещав им приятную прогулку под парусом. Никто не знал, что мы попадем в шторм, разобьемся, что придется выпрыгивать и спасать вещи, таская их вброд на берег. Во втором походе были двое реконструкторов, остальные — друзья, братья жен и прочие товарищи. Они не разочаровались, получили удовольствие, но после похода исчезли, это для них был разовый опыт. В 2012 году «Варвара» была занята на съемках исторического фильма о Древней Руси, основная часть команды — ребята из реконструктоской среды — появилась именно оттуда. Со временем пришла известность в интернете, нас находят через сайт и соцсети. И теперь на наши воскресные тренировки могут прийти все, кто захочет. Если видно, что человеку это интересно, он попадает в команду».

Ладья уже дважды участвовала в Кижской регате (получившей в Карелии статус Международного фестиваля водных видов туризма). В 2013 году совершили переход из Петрозаводска в Москву, через Онегу, Белое озеро, Шексну, Рыбинское водохранилище и Волгу — общая протяженность похода составила более 1000 км. В 2014-м, решив, что дело чести — дойти до Кижей водным путем, Борис предпринял двухнедельный поход по Онеге. «Варвару» зовут на фестивали в Крым, Белоруссию…

После тренировки я рассматриваю волдыри у себя на ладонях — пусть я и дама, но схватила весло, да и увлеклась. Напоследок задаю Борису дурацкий вопрос, который он, наверно, слышит не впервые: «Это больше, чем хобби, на порядок увлекательнее, чем просто спортивный туризм. Что для тебя «Варвара»? Игра?»

«Говорят, жизнь начинается там, где заканчивается зона комфорта. Конечно, сегодня есть возможность отдохнуть со всеми удобствами, но тем, кто увлекается историей, интереснее всего попробовать историю на себе. А еще говорят, что мужчины никогда не расстаются с детством. Возможно, «Варвара» — игра. Но мы этим живем. По-моему, если ты продолжаешь так играть, значит, все хорошо».